Досье

Часть 1 2 3 4

Горы Башкирова
Hir Berg, Hir Kampf — Его горы, его жизнь

Описание сложных маршрутов интересно для профессионала, а эпизоды биографии дают представления об альпинисте для непосвященных.

Первая спортивный маршрут в горах — 1970г., первый разряд — 1973, мастер спорта — 1977, и далее снежный барс, мастер спорта международного класса, почётный член ассоциации альпийских стрелков, самый надежный гид в Соло-Хумбу для работы в Гималаях (по рейтингу альпинистских агентств в Непале в сезоне 1997 года).

В. Башкиров, как полководец А. В. Суворов, не имел хороших физических данных в юности.

Прошел 52 сложных стенных маршрута (из них 39 категории сложности 6 и 5б +1) в СССР и России, 10 маршрутов в Гималаях. Из 16 «шестерок» — маршрутов высшей сложности, пройденных Володей в «наших горах», имеет 4 шестёрки как первовосхождения — здесь человек впервые вступил на вершину, при этом наиболее сложным путем из всех, что имеются в природе. К этим маршрутам не относятся короткие «шестерки» в Крыму.

33 маршрута Башкиров прошел как первопроход («первопрохождение» маршрута или первовосхождение на вершину) сложности 5 и 6 , из них 4 стенных маршрута в Гималаях. Везде Володя был «мотором», «тягачом» и командиром команды, как лидер-исполнитель, лидер-ускоритель и лидер-успокоитель.

Числа звучат не эпилогом жизни Башкирова — мы знаем, что теперь ему по плечу иные вершины.

Первые происшествия

Первое ЧП в горах было тривиальным и случилось на его первой «тройке» в 1971 году — на высокой и красивой горе Адай-хох в Цейском ущелье Кавказа. На перегибе подушки снежного склона у перевального гребня, он провалился в трещину. Тут же, по учебному, расставил руки и задержался в снегу. Только голова осталась на поверхности ледника. С помощью натянувшейся веревки он выбрался сам, деловито нашел обходной путь выше, и спокойно присоединился к связке, ожидавшей на перевале. Для первого знакомства с горами Вова выглядел здорово — спокойным, как в повседневной работе.

Другое происшествие тоже было довольно «милым» и чуть не стоило Вове здоровья, левой руки и всей альпинисткой жизни. Случилось оно по пути на Хан-Тенгри. От базы на берегу Иссык-Куля до подножья «Хана» без вертолета добираться долго и далеко. Неделя караванного пути. Пограничники обещали ускорить приход вертолета и просили помочь в проведении учения по задержанию нарушителя. Как самого сильного из молодых, нарушителем назначили Башкирова. Надели на него ватный костюм, и Володя побежал по ущелью.

Только он скрылся из виду, за ним побежала группа преследования с одной боевой единицей «Зюсей» восточно-европейской породы. Вова легко бежал быстрее пограничников, они отставали и, в конце концов, спустили крупную пограничную собаку с поводка. «Зюс» не мог сразу догнать Вову, и стал уставать быстрее «нарушителя». Учения могли провалиться. Тогда Вова спрятался за камнем и стал ждать. Собака хорошо отрабатывала своё назначение — сначала пробежала стороной, не показав вида, тут же вернулась, и, не дожидаясь «погранцов» прыгнула на Вову. Он защитился руками в ватнике, только ватничек оказался сиротским. Если бы пес не устал в беге за Вовой, то быть бы Вове без руки. Когда прибежала группа пограничников, от ватника осталась жилетка без рукавов. Но бог не выдал, собака не загрызла! Мораль — хочешь безопасно ходить по горам, «качай» выносливость. Рука быстро восстановилась, и в том сезоне 1974 года Вова сходил на Хан-Тенгри, а потом «сделал» несколько «пятерок» на Кавказе.

Если в этот раз он убежал от пограничной группы преследования, то через два года он «убежит» от всего пограничного округа на юго-западном Памире!

Потом было серьезное ЧП на стенном маршруте на Юго-Западном Памире.
Восхождение было заявлено на первенство Союза. На стене Вова много работал первым (п. Холодная стена, шестерка). В конце маршрута на ночевке Володю задело камнем по голове. Кровь, какая-то боль, шок — все это можно не считать ЧП и принять за издержки важной работы. Зато это посчитали происшествием его товарищи по команде. После прохождения стены вызвали вертолет, который доставил Вову в больницу г. Хорога. Диагноз — сотрясение мозга. Что было потом, можно не читать, т. к. следующий раздел «больница» не имеет отношения к альпинизму.

Больница

Володю оставили в больнице, а «мужики» полезли на другую гору.

Вова лежал в больнице, страдал от хорошего самочувствия среди белых стен и строил планы побега. Так прошло несколько дней. Наконец, когда «мужики» спустились с горы и собрались было переезжать в другой горный район, Вова перешел к действиям. Одежда была недоступна в шкафчике больницы, а на нем был шерстяной тренировочный костюм. Дальше он действовал по сюжету детской книги Н. Носова, исполненному Незнайкой, когда тот сбежал из больницы от Медуницы. Незнайке было труднее — он не был альпинистом. Но все же, Незнайке было легче — ведь Незнайка бежал из простой больницы, а Володя из больницы, которая находилась в погранрайоне на границе с Афганистаном! Детям можно сочинять интересное продолжение, как Незнайку арестовали пограничники на Памире.

Вова вылез в окно, прошелся по карнизу, спустился по углу ... и направился к шоссе — оно там одно, стратегическое шоссе вдоль афганской границы. Не доходя до шлагбаума с пограничниками, стал ждать какую-нибудь знакомую душу или машину. В районе нужен пропуск, но пограничники, по крайней мере, офицеры-пограничники, в лицо знали альпинистов. Никто из них не сомневался, что они вместе делали одно и то же важное государственное дело. Все сомнения в этом прошли после первого знакомства, где непременно использовалась «столичная» атрибутика в виде ящика «столичной».

Дальше события наступали быстро, как в Лермонтовской прозе. В первом же военном Уазике, вышедшем из города в сторону Кала и Хумба, сидел знакомый офицер, знавший экспедицию и Володю. Поэтому шлагбаум Вова миновал в машине и не был записан как пассажир, проследовавший через КПП — «своих» пограничники не регистрируют. А через несколько часов ночной езды по горной дороге Вова уже был среди своей команды.

Воссоединение команды и «больного» Башкирова состоялось утром в яркий день при ярком солнце и ярком небе, — экспедиция отмечала свое окончание. Все были живы и здоровы. «Сделали» две хороших горы. Мужики отмечали окончание экспедиции среди гор на поляне с цветами. Посередине поляны протекал ручей.

Что же они делали? — Сняв с себя одежды, они рвали цветы, осыпали ими себя сверху и потом поливали водкой! Сначала голые посыпали друг друга цветами и поливали водкой. Потом окунались в ручей, выскакивали ошпаренные холодом, и снова обсыпались цветами, смывая их водкой. Обстановка не поощряла употребления «спиритуса» внутрь. Сумасшедший дом!

В момент счастливого одурения, когда водки и цветов оставалось ещё много, кто-то увидел автоматчиков с оружием наготове, которые пригибаясь на полусогнутых в траве, окружали поляну.
Тот, кто первым увидел людей с оружием, подумал, что привиделось. Фиг привиделось! Уже через минуту голых мужиков окружили пограничники с оружием наперевес. Лица молоденьких рядовых были зверские и непроницаемы (не понимаю, как тут можно удержаться от смеха?)

-Есть тут Башкиров? Выходи!
И Володю в голом виде снова посадили в пограничный «Уазик». Принесли одежду. Пока он одевался , никто ничего не понимал, все было очень сурово — арест и возвращение в Хорог. И цветы, и водка, и ручей, и мужики, все это стало перпендикулярно невесть откуда взявшемуся аресту.

Пока Вова одевался, обстановка упрощалась. Командир, глядя на водку и цветы начал говорить о приказе, — доставить Башкирова живым или мертвым! В жизни логики не бывает, и быть не может. На то она и жизнь. И действительно — постепенно всё начали говорить на более богатом языке, а потом переговорили по радио с Хорогом. Там доклад о том, что альпинисты обливаются водкой, произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Ничто другое бы в жизни в тот момент не сработало! Ничего другое бы не помогло! Но водка, которой обливались, и цветы, которыми закусывали, трахнет воображение любого настоящего командира, а на южной границе других не бывает...

Известие о том, что голые альпинисты пьют водку и обливаются её, закусывая цветами, сработало как точный встречный удар в голову всесильного и отходчивого начальника. Гнев перешел в восхищение, и они были прощены! Альпинисты оделись, обулись, и встреча закончилась «кончиной» ящика за общим столом. Рядовым и угощение тоже досталось и они начали улыбаться.

... После ухода Володи главврач поднял тревогу. Пропал больной, рядом граница... мало ли что... Это недоговаривание по телефону — «мало ли что», — оказалось, по тем временам, немалым. Надо принять меры и их приняли! Больного стали искать и в городке не нашли. На КПП погранрайона он не отмечался. Тогда начальство погранотряда подняло боевую тревогу, и одна из поисковых групп была направлена назад по дороге к Кала и Хумбу, вдогонку экспедиции

Первая «пятерка» и маршруты.

Первые кавказские «пятерки» запоминаются особенно. Траверс Домбая, запомнился многим поколениям советских альпинистов. Запомнился он и Башкирову, когда он первым в группе пролез этот маршрут в плохую погоду осенью 1972г, всего на второй год занятий альпинизмом. Он был самым младшим в группе, и вызвался идти первым на всех сложных участках. Потом такой способ хождения стал его естественной манерой в горах. Довольно острый и крутой гребень Домбая, уходящий в далекий, протяженный и невидимый «верх» прямо от домбайского перевала, дает ощущения воздуха и космоса вертикальными взлетами и их обходами над отвесными сбросами на обе стороны. Но особенно впечатляют отвесные южные стены, падающие вправо вниз на ледник прямо от лезвия гребня. В нескольких местах приходится уходить с отвесных взлетов гребня вправо на узкие полки южной стены.

Эти обходы и взлеты видели очень много альпинистских трагедий, по количеству больше, чем на любом ином маршруте в СССР и в России. Чем больше знаешь, тем страшней там идти. Володя прошел гребень как на тренировке — уверенно и неумолимо вперед. Хотя это была первая «пятерка» Владимира, темп передвижения был высок — выйдя утром к Домбайскому перевалу, к концу дня они были уже спуске с главной вершины! Далеко не каждая группа так быстро двигалась на этом маршруте даже в хорошую погоду. И дальше темпы роста его мастерства, сложности маршрутов и опыта оставались такими же космическими, как и в первые студенческие годы.

Свой первый стенной маршрут, сложный по существу и красивый при взгляде со стороны, (зачетный 5б) Володя пошел в связке с Олегом Коровкиным в следующем 1974 году по прямому километровому (1200 метров) и почти вертикальному ребру, образованному стенами Далара (путь по Степанову). А через год он прошел красивейший маршрут правее первого на 200 метров по северо-западной стене (маршрут по Кораблину, который был для команды Кораблина «золотым» маршрутом на первенстве Союза в классе технически сложных восхождений).

Орленок научился летать. Теперь он входит в число «посвященных», по духу и мастерству отвечающих понятию «профессионал». Еще через год его признали в альпинистском мире среди первых. Среди лучших команд, а это 15- 20 команд альпинистов, ежегодно участвующих в первенстве Союза, было 20- 25 «забойщиков», — тех, кто бесспорно шел первым на самых трудных участках. Это и есть первые. Не всякий из них лидер команды. Володе было суждено стать и «первым» и лидером.

Несколько простых маршрутов я прошел за Башкировым вторым, выбивая после него крючья. Если б я собрался снова в горы, то товарищем бы взял Вову.
Скальный молоток после этих восхождений остался как память. Мне специально сделали его со стальной рукояткой, уравновешенный по руке, с резиновой ручкой для пальцев. Молоток получился великолепным для работы на маршруте. Однажды пришлось применить его не по назначению — здесь памятный инструмент тоже оказался эффективным...

Одно из красивейших восхождений было совершено Володей и его командой на п. Искандер — первопрохождение стены по столбу — красивейшая «шестерка». Эта красивейшая стены была пройдена в отличную ясную погоду. Так бывает редко. Дух команды, сама вершина, стиль, хорошая погода, маршрут по нагретому днем вертикальному бесконечному столбу, уходящему в черно-синее космическое небо, как белая освещенная солнцем свеча, по которому как букашки по зеркалу ползут альпинисты — все это неповторимо. Маршрут — сверхнапряжение, при котором мелкие детали забываются. Но мелочи на стене — не мелочи, хотя и забываются.

В конце маршрута на спуске с п. Искандер Башкирова чуть «не упустили», наверное от радости, и Вова чуть не разбился.
Готовились к маршруту тщательно. Подготовка помогает «псюхе» (душе) профессионала. Сам факт, что ты готовился, и была подготовка, на стене успокаивает. Но сильное напряжение не отпускает и во сне. Женя Клинецкий на этой стене «схватил» синдром Елагина.

Спит Вася Елагин (очень заметный и знаменитый альпинист) на черт знает какой стене, развалившись и качаясь в гамаке, и снится ему, что летит сверху камень и бьет Васю прямо в пах!
Василий просыпается — никакого камня нет, и снова засыпает. И снова ему снится камень, падающей ему прямо между ног! Тут уже Васе надоело просыпаться! Вася тогда снимает с головы каску, кладет ее на «это» место, и после этого тревога проходит, а он спокойно засыпает до утра.

Спит Женя Клинецкий в гамаке на столбе Искандера. После дневного пекла мороз градусов в пять не мешает спать, не холодно. Но ворочается Женя — снится ему, как и Васе Елагину, что с крыши стены, из-под карниза отваливается камень, летит, и падает ему тоже прямо на «это место». Просыпается Женя в кошмаре, и вспоминает про рецепт Васи Елагина. Снимает с головы каску, закрывает «это» место, и засыпает как котенок.

Мораль — держи во сне на стене голову в прохладе на воздухе, а ноги и «приборы» — закрытыми и в тепле.

Ближе к вершине пошла череда карнизов — один за одним, и ребята уже не слезали с подвесных площадок. Погода стояла ясная. На пятый день стояли на вершине. После недолгого отдыха пошли на спуск. Можно было выбрать длинный и более простой путь спуска с переходом на соседнюю вершину. Но трудностей сложного спуска не боялись, и решили спускаться по пути подъема — по стене. Спускались быстро и точно, как отлаженный механизм. Но перед приземлением поторопились. Уже в самом низу спуска Башкиров громко ругался, когда его по ошибке «оставили» на стене одного в неудобном положении.

Володя спускался последним. Ему было видно, как под ним, ниже метров в 70 , команда уже приземлилась и устроилась на скальном склоне под стеной. Выбрали пологий скальный уступ на склоне, устроились на нем, зажгли примус и поставили воду. Среди рюкзаков, веревок, пуховок и снятых горных ботинок (раскрытых для сушки) валялась груда копченой колбасы. Воды на стене не хватало. Взяли с собой в основном копченую колбасу, но без воды она не «пошла». Колбасу спустили в целости вниз. Теперь у примуса, вода оживляла вкус копченой колбасы с шоколадом.
На спуске Володе оставили последнюю «станцию» с дюралевой площадкой, подвешенной по ошибке на единственном спусковом крюке и карабине. Вова спустился на площадку, выдернул сверху веревку, и теперь оставалось уйти вниз по следующей веревке метров 50—55 до приземления.

А как отстегнуть площадку, если на ней стоишь? Володе пришлось самого себя тащить вверх за волосы как барону Мюнхгаузену, прыгать на площадке, рискую сделать ошибку и рухнуть вниз. Он на вису умудрился переделать спусковую систему, спустился и произнес речь! Разнос дело милое и хорошее, когда он делается с любовью к товарищам.

Я знаю несовместимых друг с другом альпинистов, которые пошли бы на маршрут с условием, что в команде будет Башкиров. Некоторые люди всегда остаются людьми и благодарны Володе, за то, что он прошел с ними сложный маршрут, хотя бы и протащил партнера. Так было на юго-западном Памире при «первопроходе» на вершину пик. 4634, — первопрохождение в двойке (5б) по камину южной стены почти 23 года тому назад.

В политике услуга не имеет цены. В правилах политики услугу забывают. В «альпике», в альпинизме, услуга тоже не имеет цены. Её не оценит ни один профессиональный оценщик, — жизнь не имеет цены. В «альпике» об услуге помнят даже политики. В альпинизме услуга абсолютна по значению. От абсолюта как, от себя, не уйдешь. Вот почему о Башкирове помнят все, с кем он ходил в горах.

Володя не считал, кому и сколько он сделал добра. Он не жил прошлым, а творил настоящее, и пытался заглянуть в будущее.

Любые, сколько-нибудь серьезные задачи перед человеком и человечеством, сводятся к попытке заглянуть в будущее! Иных задач нет! Восхождение по стене — тоже своеобразная попытка заглянуть туда, вперед, в будущее, в невидимый мир. Может быть, более эффективная и своеобразная попытка, чем иные способы в науке или искусстве, но только при условии правильного понимания и правильных действий альпиниста. Не понимать этого, значит не понимать человека, а альпинизм сводить к отдыху, к спорту, к коммерции, к горному «экстриму», к общению с природой и прочим вещам.
Когда я слышу, что у каждого есть свои причины, чтобы ходить в горы — я уважаю эти решения. Эти причины не надо объяснять! Когда я слышу разные мнения, в том числе от профессионалов, что ходят в горы по конкретным перечисленным причинам, — кому природа красивая, кому самоутверждение, кому преодоление себя, кому второе рождение, кому эмоциональный настрой, кому рекорды, то простите — это чушь. Истина и у горного берсерка одна, на то она и истина, как абсолют! Двух, трех и больше — не бывает.

— Мужики ходят в горы потому, что там Творца почувствовали!
— И ходят туда молиться (фигурально), понимая, что больше в горах делать нечего. Башкиров понимал как один из немногих. И знал, что молиться надо не только за себя, а и за «други своя» Потому многое было дано ему.

В Антике были «герои». В «Альпике» тоже есть герои — они и есть настоящие «берсерки». Башкиров, как спартанец, был способен «биться» в тени. Без рисовки, без известности, без начальников, чиновников, подчиненных, поклонников и зрителей! Не потому, что скромничал, а потому, что «шум» в жизни и в «альпике» не его стиль. Его призвание — быть самим собой независимо от конъюнктуры «боя» — жизнь впереди или смерть, победа или поражение.

Слово «рекорд» не подходит для берсерка. Берсерк творит жизнь, а не рекорды.
Рекорды проявления «духа» не являются рекордами в смысле коммерческой раскрутки. Поэтому ни один рекорд духа и ни один берсерк не попал и никогда не попадет в нечто, типа книжки или тетрадки Гиннеса, предназначенных для бизнеса. Эти издания не имеют отношения к берсерку. Потому высоты («рекорды») духа, установленные в России в период 1941—45гг. не попали и никогда в жизни не попадут в книжку Гиннеса или иное подобное издание. Вот почему берсерк способен быть одним в поле воином против всех — против всех тех, кому мешает его «дух»- берсерк выживет в любой ситуации без бизнеса, без рекламы, без коммерции. Сегодня этот дух мешает, прежде всего «глобализации», — единым правилам так называемого «управления» экономикой на планете. («экономика» — домоводство, греч.) Все остальные препятствия для глобализации преодолимы, а дух берсерка — никогда.

Продолжение следует...

В статье использованы материалы сайтов:
www.falt.fizteh.ru
www.wvb.narod.ru